Белкин нервно постукивал пальцами по столу, пока Морис упаковывал двух крупных камчатских крабов в контейнер со льдом. Бэзил, проспоривший таким образом свой скромный ужин, довольствовался балыком из нельмы — ужином не менее скромным.
— Вот, ну ты подумай! Спугнул, значит!
— Может, приснились ему эти две старухи? — демонолог наслаждался балыком, потеряв изрядную долю интереса к решенной, но не доведенной до ума загадке.
— Может. Но в каморке я действительно нашел два матраса, две подушки, два одеяла. И никаких ведер, тряпок, порошков и вот, значит прочего инвентаря. Жили они там на пару. Не тужили.
— Кого конкретно он там увидел?
— Вот, значит, твоих шестируких старух он и увидел!
— Почему моих?
— Ты про них упомянул, вот почему!
— Именно поэтому я по-прежнему думаю, что ему это все приснилось. Задремал человек у монитора. Запись-то с камеры сохранилась?
— Нет.
— Запись не сохранилась.
— Кто бы сомневался…
— Крабов не отдам! Жена не простит.
— Да забирайте. Только вкратце расскажите, что там наш бравый офицер увидел?
— Вот, значит, то и увидел. Как поднимается по лестнице эта старуха тощая, в тряпье замотанная. Открывает мусоропровод. Снимает свое тряпье, а под ним еще две пары рук. И вот, значит, упирается она в мусоропровод двумя руками, а остальными прям туда лезет. И помогает выбраться наружу еще одной старухе, тоже шестирукой. Но еще более дряхлой и мерзкой, что хоть в три слоя тряпья замотай — не возьмут никуда уборщицей, в подъезд не пустят или вообще полицию вызовут. Отрывает старуха — та, что подревнее, — клок веревок из швабры, быстро мастерит куклу и с помощью своей товарки прячется обратно в мусорник. Младшенькая, богу ей душу вот значит мать, куклу кладет чуть поодаль от входа на лестничную клетку, чуть поближе к мусоропроводу. Одевается обратно в свое тряпье и уходит.
— И что дальше?
— Дальше наш Серега хватает табельное и бежит проводить задержание. Да толку? Старухи и след простыл. Он стал стрелять в мусоропровод. А ты сам понимаешь, какое там эхо. Весь дом в панике. Его свои же, ребята-гвардейцы, от мусорника оттащили, скрутили и санитарам передали.
— Надеюсь, отвезли в “Озеро”, а не к сэру режиссэру?
— Спрашиваешь! Оганезычу я своих друзей не доверю. Хочешь лично с Серегой побеседовать?
— Нет, пусть им теперь озерная ведьма занимается, это по ее части, — отмахнулся демонолог. — Я же сразу советовал к ней обратиться.
— Не веришь… — укоризненно протянул Белкин.
— Я верю фактам. Видео с камеры нет? Nicht. На нихьт и суда гибт нихьт. Есть только показания сломленного человека, который потерял дочь и стрелял в мусоропровод.
— Матрасы в каморке!
— Ну, жили там мигранты, которые при первом же шухере разбежались по более спокойным каморкам. Вы ж толерантные, пускаете в страну всякое, а потом киндеры пропадают.
— Сами-то!..
— Ничего не знаю. У нас в Австрии сейчас Себастьян Великолепный, который освободил нацию из ЕС. А то сколько можно по еврозонам чалиться?
— Жалко Серегу.
— Не испытывайте жалость, майор! Жалость убивает логику. Одержимый благими намерениями способен на самое жестокое нарушение воли своего опекаемого. Жалость рождает тиранию. Если хотите помочь, разошлите указания участковым. Пусть проведут профилактические беседы с молодыми родителями. Чтобы за детишками приглядывали, не разрешали им с пола всякие обереги поднимать, да и сумрачных старух от подъездов отгоняли. На всякий случай. Я не верю в нечистую силу, я же ученый. Но профилактика требует не веры, а здравого смысла.
Белкин кивнул, задумчиво поправил темно-рыжий, с проседью, ус. Вздохнул. Взял под мышку контейнер с крабами и направился к выходу. На пороге вспомнил про оплату.
— Арестовали мы твоих малолетних хулиганов. Что с ними делать? Привлекать за экстремизм? Ставить на учет? Штрафовать?
— Отпустите их с миром. Пусть бегают с плакатами, пар выпускают. Неужели Вы думаете, герр майор, что мне охота кого-то там наказывать? Я всех прощаю. Я же самый человечный человек, — улыбнулся демонолог, демонстрируя ряд острых треугольных зубов.