Два часа назад
— На мне лежит родовое проклятье! Уверяю вас. Я это чувствую. Я это знаю. И не пытайтесь меня разубедить, фон Морфинх!
— Для вас, фрауляйн, просто Бэзил.
У камина примостилась хрупкая барышня, заламывая руки и мелкими частыми укусами укладывая бледные губы черепицей из засохшей кожи. На фоне чугунной решетки, мраморного гербового панно и вороньих лап канделябров урожденная княжна Волкова беспощадно терялась и блекла. Да, княжна. Подумаешь, что в фамильных древах русского нобилитета нет никаких Волковых. Власть же взяла курс на возрождение духовности и исторического наследия. Почему бы не стать маленькой духовной скрепочкой, пусть и чисто декоративной, пусть еще и за свои собственные деньги?
— Раз вы все знаете, то зачем меня пригласили? — в фамильном кресле вальяжно развалился демонолог. Да, в фамильном. Подумаешь, что изначально мебель принадлежала совершенно другой фамилии.
— Снимите же его с меня! — всплеснула руками барышня.
— А больше с вас ничего не надо снять? — этот господин, только что расправившийся с авансом в виде парочки запеченных тушек черной трески, мог позволить себе подобный тон. Он был единственным в Европе демонологом-консультантом. Монополия развращает.
— Что, например? — растерялась дворянка.
— Например, все, — зрачки чернильными пятнами полезли за пределы радужки, но вовремя опомнились. — Потому что иных способов решить вашу проблему я не вижу.
— Да что вы себе позволяете?!
— Что? Например, все, — снова маневр зрачками. — Вы же мне позволяете позволять. Лучше повторите ваши основные жалобы.
— Приступы страха, чувство одиночество, тоска на закате…
— Позвольте! Проклятьем тут и не пахнет. Это тот досадный вид женского недомогания, когда никто не домогается. Достаточно понаблюдать за вами краем глаза: судорожное напряжение икроножных мышц, вертикальные движения бровями. Озабоченная голова рукам покоя не дает.
— Оставьте в покое мои движения! Я бальными танцами профессионально занимаюсь.
— Конечно-конечно. Я-бальными надо заниматься в вашем возрасте, а не бальными.
— Следите за речью! Вы барон, а не ефрейтор!
— Не стоит недооценивать низшие офицерские чины, им иногда патологически везет на власть. Да и какой я, к дьяволу, барон? Ни земли, ни наследства, ни свиты. Вас благородная кровь тоже не особо спасает. Слова-то что? Их можно выучить и произносить в нужные моменты. С жестами труднее. Они выдают вас с потрохами. Точнее, с лоном. Стоило мне затронуть тему интимной жизни, как вы начали буквально полировать канделябр вашей изысканной ладошкой.
Жертва строгого воспитания отдернула руку от толстого подсвечника.
— Тоска — это всего лишь предвестник! Вы даже не пытаетесь дослушать, — преодолевая смущение с помощью воинственного тона, воскликнула девушка. — Сперва смутное беспокойство на закате. Постепенно тревога разрастается, захватывая весь разум. А потом начинается.
— И что же у вас потом начинается?
— Не помню.
— Ну например? Например, все? — в третий раз щелкнул зрачковыми диафрагмами демонолог.
— Не смешно! Не смешно! — поток пресных слез из ее больших темно-синих глаз быстро иссяк, не найдя никакого сочувствия со стороны собеседника. — Я не хочу попасть под грузовик, как моя матушка десять лет назад!
— Внезапно из-за угла нелепого повествования выехал еще более нелепый грузовик, — усмехнулся мужчина. — Что будет дальше?
Множественный сарказм был прерван брошенной в лицо тряпкой.
— Если не хотите слушать меня, фон Морфинх, то взгляните на это.
— А что это у нас такое? — Бэзил брезгливо развернул подарок. — Обычная ночнушка, с дурацкими рюшечками и бантиками. Детский сад какой-то. А я-то надеялся, что в лицо мне сейчас прилетят ваши трусики… Руки!
Княжна отошла от подсвечника подальше.
— Вы не понимаете! — трагически зашептала она. — Последнее время я стала просыпаться не только с амнезией, но и с мелкими ушибами по всему телу. А сегодня утром обнаружила на ночной сорочке след от колеса. Там, сбоку.
— Действительно. Отпечаток зимних шин. Кто-то явно не торопится менять резину. А еще, — демонолог принюхался. — А еще я чувствую запах крови. Хотя никаких кровавых пятен не вижу. Или это прелые яблоки? Не разберу.
— Боже мой! Я кого-то убила! — Волкова демонстративно пошатнулась, готовясь лишиться чувств, но мужчина не шелохнулся. Обморок пришлось отложить. — Так и знала. Эффект лисицы.
— С каких пор лисы охотятся на людей?
— Бешеные лисицы выходят к людям, забыв о своей любви к одиночеству. Видите наш герб? — костяшки пальцем легким перестуком прошлись по червонно-золотому панно. — Две лисицы по краям. Две. Каждая из них нарушила обет одиночества.
— Может, они просто готовятся к спариванию? — с самым невинным видом предположил Бэзил, искоса наблюдая, как Волкова избегает контактов с подсвечником.
— Опять вы за свое. Нет, это родовое проклятье, передается по женской линии. Единственный способ его обуздать — жить здесь, в тихом уединенном поместье.
— Так. Бла-бла-бла заканчиваем. Княжеский титул ваше семейство купило относительно недавно. Герб вам составил дизайнер-фрилансер. И никакое это не поместье, а обычный загородный домик. Тут до шоссе рукой подать.