— Ты, мил человек, заходи, не стой у порога, — подначивает дед.
— Неужто вернулись жители? — удивляется N, а сам уж руку тянет к покосившейся калитке.
— А мы и не уходили! Вот кто вернулся, так это сынок мой старшой. Когда революция грянула, его местные убили и в амбаре под полом похоронили. Да что я жалуюсь? Тут все друг друга резать начали, злее собак, честное слово.
— Погоди, старый, — N начинает о чём-то смутно догадываться. — Если тут резня была, то зачем ты мне про собак врал?
— А я и не врал! — обиделся дед. — Собаки за неделю большую кровь почуяли и сбежали.
— А жители за ними ушли!
— Не все! Не все! Те, кто поумнее, ушли. Да только умных мало. Поэтому ушли не все. Не все. Хе-хе-хе. Вот я и сторожу оставшихся.
«Я тоже сторожу. Кости свои сторожу» — вспомнил N чёрный юморок старика.
— И не только свои, — закончил дед чужую мысль. — И не только сторожу. Но и новые собираю. Ох, и подсобили мне большевики с этим складом! Сколько бандитов ко мне в гости пожаловало! Как раз к сыночку на свадьбу. Слышишь, как поют?
Голоса в хоре путались, расслаивались, плыли, чтобы в конце концов оказаться воем и лаем большой собачьей стаи.
— Я бы и тебя за стол усадил, да только порадовал ты старика. Ты же тоже сторож, как и мой сын старшой. Ты амбар сторожил снаружи, а он изнутри. И вот ты сынка моего выпустил.
— Я?
— Вот чудак-человек! Конечно ты! Сам же сказал: “Хватит там ходить, выходи уже!”.
— Так это твой амбар! Стариковский амбар, дедушкин амбар, то есть бабай-амбар? А ты сам — амбарный дед, амбар-бабай!
— Эхма! Дошло! Ну, какой сообразительный, даром что большевикам помогаешь! Эй, гости дорогие. выходите посмотреть на энтого мудреца.
И из дома вышли гости…
Спустя пару дней красноармейцы, обеспокоенные пропажей сторожа (точнее, возможной пропажей оружия), послали за N целый отряд. Прибывшие товарищи сняли N с крыши амбара. Мужчина был сильно истощён и что-то бормотал про людей, которые бегали на четвереньках и лаяли, как собаки. И вместо ног у многих были или руки, или обглоданные мослы, или вовсе какие-то палки.
N спасло только его доброе имя. Солдаты решили проверить его бессвязные речи и вскрыли подпол амбара. Там обнаружился скелет неестественно крупных размеров, словно после смерти выросший из мышечной одежки.
Что касается дома за покосившейся изгородью, то его убранство грозило одержать сокрушительную победу над армиями воинствующих материалистов. Несколько десятков тел, разной степени разложения, обглоданные. Свалены в кучу. И на вершине этой пирамиды, этого локального апофеоза гражданской войны, гордо восседала бездыханная мумия старика, заросшего седыми космами, сжимающего в зубах длинную трубку, замершего в последней затяжке.